Рассказ «Гало», по словам Шрёдера, — это попытка совместить твердую научную фантастику и психологическую прозу. Тема произведения — новый тип межпланетной цивилизации и межтланетного путешествия. Автор ставил перед собой задачу описать по возможности самую враждебную обстановку и правдоподобно объяснить, почему герои решили в ней жить.

Элис Кантрелл разбудил шум: дети пытались самостоятельно приготовить завтрак. В окна струился яркий дневной свет. Элис накинула халат и бросилась в кухню:

— Нет, нет, давайте я! Джуди как раз собиралась засунуть что-то в микроволновку, а духовка жарила на полную мощность. Алекс, самый горластый херувимчик во Вселенной, обиженно завопил из-за стола:

— Эй, мам, ты что, забыла?

Он, видимо, уже управился со своим завтраком. Подозрительно, но она решила не инспектировать его работу:

— Да, забыла, что время перевели. Понимаете, мои старатели все равно работают по двадцатичетырехчасовому графику.

— А почему? — Алекс возил ложкой в тарелке с кашей.

— Они же на других планетах, забыл? Тридцатичасовой день только у нас на Росинке, да и то с тех пор только, как включили солнце. Помните, как мы жили, когда солнца еще не было, а?

Алекс уставился на нее так, словно решил, что мама спятила. А всего-то полтора года прошло.

Элис вздохнула, и в ту же минуту дверь возвестила, что у них гость.

— Папочка! — взвизгнула Джуди и выскочила из кухни.

Элис догнала ее уже в прихожей. Девочка прилипла к коленям отца, а Назим Клервотер ухмылялся сверху вниз на ее пушистую головку.

— Ну, ты и растрепа! — сказал он вместо приветствия.

— Спасибо на добром слове. Слушай, я их еще не собрала. Подождешь пять минут?

— Запросто. Я вышел пораньше, подумал, как бы ты не забыла о переводе времени.

Она сверкнула на него глазами и прошествовала обратно в кухню.

Пока она прибиралась, Назим одел ребят. Элис выглянула в окно, за которым лежала Росинка. Да, настоящий день: бледный свет пробивает облака и обрисовывает ледяные холмы и долины. Два года назад в это окно можно было увидеть разве что редкую звездочку. Элис выросла в этой бархатистой тьме и до сих пор, просыпаясь, дивилась невероятной перемене. Ее дети — первое поколение на Росинке, для которого смена дня и ночи станут привычными с младенчества. Они и думать будут иначе. Как сегодня утром.

— Эй! — раздался у нее над ухом голос Назима.

Элис встрепенулась и ответила чуть громче, чем следовало:

— Что такое?

— Мы пошли.

Дети стояли рядом с отцом, старательно проверяя крепления защитных костюмов. Сегодня предстояла учебная тревога. Назим, уж конечно, позаботится, чтобы они как следует отработали действия при нарушении герметичности. Элис чмокнула его в щеку.

— Не возвращать их слишком рано, да? У тебя свидание?

— Нет, — возразила она. — Нет, конечно.

Назим хотел бы услышать, что она привыкла к независимости, но этого удовольствия он от нее не дождется.

— Тогда, может, я зайду вечером? — предложил Назим, чуть улыбнувшись.

— Конечно.

Он кивнул, но больше ничего не сказал. Дети во все горло выкрикивали «До свидания!» — а она все пыталась угадать, на что он намекал. Что значит «зайду»? Посидит-поболтает? Или что-то большее?

Нет, на большее она уже не рассчитывала. Когда дверь за ними закрылась, Элис со злостью шлепнулась на кушетку и надвинула на голову шлем.

Она пользовалась самой дешевой моделью VR-устрой-ства. Об эффекте присутствия и речи нет, только зрение и слух, да ручное управление. Ее старатели — рабочие механизмы, сходство с человеком для них — излишество, и даже ходить в невесомости не требуется. А дистанционка и без излишеств стоит недешево. К тому же простое устройство управления позволяло ей работать на дому.

Пятнадцать роботов-старателей, которыми командовала Элис, были разбросаны по мирам гало Тигля. Сам Тигль принадлежал к классу «бурых карликов», пятнадцать масс Юпитера — слишком мало, чтобы разгореться настоящим солнцем, но вполне достаточно, чтобы испускать излучение в инфракрасном спектре и тащить за собой шлейф планет. Тигль был одинок в пространстве, полном настоящих звезд. Элис родилась и выросла на Росинке, пятой, ледяной планете Тигля. Через объективы своих старателей она видела многокилометровый цилиндр, который ее дети привыкли называть солнцем. Его электрическое сияние изливалось только на Росинку, оставляя во тьме Тигль и другие планеты. Росинка в искусственном освещении бело-голубым самоцветом блестела на черной подкладке космоса.

Элис повернула голову в шлеме, и все ее старатели развернули свои камеры. Она впервые заметила на поверхности Тигля слабый круглый отблеск — отражение светящейся Росинки. Надо записать — детям картинка понравится, даже если они не поймут, в чем дело.

Первый старатель оседлал ледяной осколок километров пять длиной. Вокруг Тигля кружили миллиарды таких осколков. Роботы Элис надзирали за работой простых механизмов, тупо вгрызавшихся в лед в поисках крошек металла.

Здесь все в порядке. Она переключилась на следующего робота, и тот услужливо зажег свой прожектор, осветив ей каменную стену. Хм… Значит, не зря она вчера вечером приказала ему проверить ледяную расщелину на Замке, четвертой планете системы. Вот и камень, а значит, металл. Элис почувствовала желание потрогать его, и она протянула руку. Короткая заминка — и стальная рука старателя коснулась камня. Элис ничего не почувствовала: на старателях нет встроенного передатчика ощущений. Бывало, ей хотелось всеми чувствами испытать миры, на которых трудились ее роботы.

Она послала в учетный отдел заявку на свою находку и переключилась дальше. Этот робот сидел на самой дальней орбите, и временной разрыв между командой и исполнением составлял несколько минут. Обычно она наскоро проверяла, все ли у него в порядке, и двигалась дальше. Но сегодня на его линии светился предупредительный огонек.

«Перехвачена передача…» А, это он подслушал разговор между кораблями или еще чей-то. Довольно странно для старателя на такой далекой орбите.

— Прочитай мне! — велела она и перешла к четвертому старателю.

Она совсем забыла о передаче и любовалась линией горизонта Росинки с удачно расположенной четвертой камеры, когда звучный мужской голос сказал ей прямо в ухо: «Мэйдэй, мэйдэй [83] . На Росинке, пожалуйста, примите передачу. Я — Хаммонд, говорю с межзвездного циклера „Чинук». Дата: шестое мая две тысячи четыреста восемнадцатого года. Релятивистское смещение — пятьсот тысяч четыреста тридцать пять. Идем на полусветовой.

Слушайте: „Чинук» захвачен войсками натуритов с Левиафана. Они используют циклер как оружие. Вы уже должны знать, что мир Тиара из гало Обсидиана молчит. Это наша вина, „Чинук» уничтожил их. Наша следующая цель — Росинка, и они намерены повторить то же самое у вас. Они хотят „очистить» миры ореола, чтобы освободить их для своего народа.

Они поддерживают радиомолчание. Мне пришлось выйти наружу, чтобы вручную управлять передающим лазером и послать сигнал тревоги.

Вы должны разместить мины в узостях пространства на пути циклера и уничтожить его. Маневренность у нас ограничена, так что он не сможет уклониться от мин.

Тот, кто примет это сообщение, пожалуйста, немедленно передайте его своим властям. „Чинук» — корабль геноцида. Вам грозит опасность.

Пожалуйста, не отвечайте на „Чинук» по обычным каналам. Они не станут вести переговоры. Отвечайте моей группе на этой же частоте, а не на стандартной волне циклера».

Элис застыла в недоумении. Она готова была рассмеяться: какое забавное, напыщенное, грозное послание! Однако она слышала, что Обсидиан в самом деле замолчал, и никто не знал почему.

— Источник передачи? — спросила она и, ожидая ответа, заново прокрутила запись.

Очень мелодраматично звучит — стиль в самый раз для розыгрыша. Она не сомневалась, что передача велась с самой Росинки — скорее всего прямо от Назима или от кого-то из его приятелей.