Странник вызвал в памяти ее последние сообщения, достигшие звезд. Они были печальны. Буйному богатству природы, освободившейся от гнета человека, давно уже пришел'конец. Земля под слоем облаков пылала. На вершинах гор — как, скажем, на уровне Радужной Чаши — было холодно, но от льда и снега остались лишь геологические следы. Тропики, не считая вод и нескольких островов, где еще держалось несколько мелких примитивных видов, превратились в стерильную пустыню. Жаркий ветер, стирая камни, заносил их пылью. Пески ползли на юг и на север, иссушая степи, засыпая реки, карабкаясь вверх по склонам холмов. Кое-где сохранялись клочки джунглей или болот, размываемые ливнями или тонущие в горячем тумане, но и тем уже оставалось недолго. Лишь в высоких широтах было получше. Климат в Арктее колебался от флоридского (насколько его помнил Кристиан Брэннок) в низинах до прохладного в горах. На юге, за морем, лежал большой континент, в северной части которого средняя температура напоминала Центральную Африку прежних времен. В этих двух регионах и сохранилось относительное изобилие жизни.

— Тебе бы и в самом деле не хотелось увидеть Землю возрожденной? — напрямую спросил Странник.

— Древняя Земля живет в моих базах данных и эмуляциях, — откликнулась Гея. — А то, что происходит сейчас, я не могу проиграть в виртуальной реальности, поскольку недостаточно хорошо понимаю. Это не под силу ни одному разуму, чьи возможности хоть чем-то ограничены. Исказить ход событий означало бы навсегда лишиться знаний, которые, как я полагаю и верю, имеют фундаментальное значение.

Странник не стал ей указывать, что жизнь, вновь попав в благоприятные условия, тоже не станет следовать предсказуемым путям развития. Он знал, что именно возразит Гея: эксперименты подобного рода проводились в ряде прежде бесплодных сфер, заселявшихся синтезированными организмами. Ему было странно, что она, похоже, не испытывает никаких сентиментальных чувств по отношению к родине человечества. Ведь в ее сущность входило множество тех, кто знал, как на рассвете холодит босые ноги роса, как шепчутся в лесу тени деревьев, как на ветру бегут по пшеничным полям волны от горизонта до горизонта, — о да! — кто помнил огни и шум больших городов. Из любви, а не только из научного и технического интереса хотели товарищи Геи, жившие среди звезд, вернуть Земле молодость.

Она же собиралась доказать ему, что Земле надо дать умереть.

Странник подготовился к экспедиции. Гея предложила ему быстрый и маневренный самолет, способный приземлиться на площадке размером метр на метр и не потревожить ни травинки. Он предоставил пассажира.

С собой на Землю Странник взял несколько тел разного типа. То, которое он выбрал, могло функционировать отдельно от него, имея собственный интеллект. На телеуправление самолетом Гее приходилось тратить совсем немного внимания, а Странник мог вообще не отвлекаться на своего представителя.

Для него самого там, конечно, не хватило бы места: структура машины не смогла бы поддерживать матрицу, оперирующую на его уровне мышления. Представь себе — метафорически, конечно, — что у нее был мозг примерно как у весьма смышленого человека. В этот мозг Странник скопировал столько себя, сколько поместилось, то есть всего лишь набросок, общее представление о ситуации, столь же искаженное и неполное, как наш миф. Однако имелись у его посланца и скрытые резервы, к которым он мог бы прибегнуть в случае необходимости. Поскольку аспект, восходивший к личности Кристиана Брэннока, лучше всего подходил для подобного задания, он и доминировал.

Так что можешь, если угодно, вообразить себе человека, возрожденного в теле из металла, силикатов, углерода и прочих материалов, движимом электрической и другими энергиями, в котором происходят различные квантовые процессы. Это, естественно, повлияло не только на его внешность и возможности, но и на внутреннюю жизнь. Он был отнюдь не лишен страстей, но эмоции его не вполне совпадали с теми, что испытывает органическое существо. В большинстве отношений он сильнее отличался от давно умершего инженера, чем тот, кто был воссоздан, чтобы исследовать сотворенные Геей эмуляции. Если того, последнего мы называем Кристианом, то этому дадим имя Брэннок.

Габаритами и фигурой он отдаленно напоминал человека. Корпус у него был матовый, серо-синий, а рук — четыре, причем нижнюю пару он мог преобразовывать в инструмент по выбору. Точно так же Брэннок имел возможность адаптировать к любой поверхности и свою ходовую часть, а для дополнительной опоры и выпускать третью ногу. Спина у него выступала назад, потому что в ней располагался ядерный источник энергии и различные органы. Голова походила формой на цилиндр со скругленным верхом. На ее поверхности, а также в других местах имелись сенсоры, незаметные, но дающие полную информацию о том, что происходит вокруг. Лицо представляло собой голографический экран, на который проецировалось какое угодно изображение. Равным образом Брэннок был способен подавать сигналы звуком или же в видимом, инфракрасном и микроволновом диапазонах. Запоминающее устройство, откуда несложно было почерпнуть любые данные, соответствовало по объему крупной библиотеке древности.

Обрабатывать полученные знания, обдумывать и оценивать их он не мог — разве что со скоростью, доступной любому гению людского рода. Были у него и другие ограничения. Однако никто и не предполагал, что он станет функционировать без дополнительного оборудования.

Вскоре Брэннок был готов отправиться в путь. Вообрази, будто он говорит Страннику:

— Adios. Пожелай мне удачи.

Ответ был… э-э… рассеянным. Странник уже начал работать с Геей.

Поэтому на борт Брэннок взошел вроде как в молчании. На человеческий взгляд, его самолет был маленьким, остроносым и переливался всеми цветами радуги. Материальная его составляющая являла собой переплетение тончайших нитей. Основная часть небольшой массы приходилась на энергетические генераторы. Но все же угрожать этой хрупкой машине мог лишь необычайно сильный ветер, да и тот она скорее всего обогнала бы.

Брэннок занял свое место. Странник настоял на том, чтобы самолет имел ручное управление на случай чрезвычайных ситуаций, вероятность которых, правда, казалась ему исчезающе малой, и эффекторы Геи внесли в конструкцию соответствующие изменения. Перед Брэнноком задрожала в воздухе призрачная панель с приборами. Он поудобнее расположился в силовом поле и предоставил пилотирование Гее. Самолет бесшумно поднялся в воздух, потом заложил крутой вираж и, пронзив слой облаков, неспешно полетел над предгорьями, держа высоту в полтысячи метров.

— Вниз вдоль русла Последней реки до моря, — попросил Брэннок. — Там очень красивый пейзаж.

— Как пожелаешь, — ответила Гея.

Говорили они при помощи акустических устройств: у него был мужской голое, у нее — возможно, она решила, что ему так больше понравится, — женский, глубокого диапазона. Но, конечно, я не могу в точности передать их беседу.

Гея изменила курс. Брэннок увидел среди яркой зелени равнины Изобилия блестящий под серебряно-серым небом поток.

— Как ты знаешь, запланировано, что сначала мы облетим Арктею. Я разработала маршрут, который даст тебе самое полное понятие о ее биологии. На стоянках ты сможешь проводить исследования любой интенсивности. Можно также задержаться в любом другом месте по твоему желанию.

— Спасибо, — ответил Брэннок. — Суть в том, что я должен получить базовое представление о происходящем на континенте, да?

— Да, поскольку здесь существуют наиболее благоприятные условия для жизни. Когда ты будешь готов, мы отправимся на юг, и окружающая среда будет постепенно становиться все более суровой. Ты увидишь, как жизнь приспосабливается к ней. Там есть много интересного. Даже сам галактический мозг не сравнится творческой мощью с природой.

— Разумеется. Хаос, сложность… Ты ведь немало рассказывала… м-м… нам о том, как происходит адаптация, верно?

— Да, но ты еще многого не знаешь. Я постоянно обнаруживаю новые факты. Эволюция продолжается.